Неточные совпадения
— Эти молодые люди очень спешат освободиться от гуманитарной традиции русской литературы. В сущности, они пока только переводят и переписывают парижских поэтов, затем доброжелательно критикуют друг друга, говоря по поводу мелких
литературных краж о великих
событиях русской литературы. Мне кажется, что после Тютчева несколько невежественно восхищаться декадентами с Монмартра.
Я записываю лишь
события, уклоняясь всеми силами от всего постороннего, а главное — от
литературных красот; литератор пишет тридцать лет и в конце совсем не знает, для чего он писал столько лет.
…Все прочее старое по-старому — в доказательство этой истины мне 4-го числа минет 50 лет. Прошу не шутить. Это дело не шуточное. Доживаю, однако, до замечательного времени. Правда, никакой политик не предугадает, что из всего этого будет, но нельзя не сознаться, что быстрота
событий изумительная… Я как будто предчувствовал, выписал «Journal des Débats» [Французская политическая газета.] вместо всех русских
литературных изданий…
Замечательное
событие в журналистике 1827 года было появление «Московского вестника», учено-литературного журнала, издаваемого г. Погодиным.
Много наслушался я любопытнейших рассказов от С. Н. Глинки, который сам был действующим лицом в этом великом
событии; долго, при каждом свидании, я упрашивал его рассказать еще что-нибудь, [В 1836 году С. Н. Глинка выдал книгу под названием «Записки о 1812 годе С. Г., первого ратника Московского ополчения», но в этих записках помещены далеко не все его рассказы.] но все имеет свой конец, и незаметно перешли мы с ним от
событий громадных к мелким делам, житейским и
литературным.
Вслед за нею начинаются
события, более и более сближающие нас с Западом и оживляющие нашу
литературную деятельность.
После вялости и мелкоты, которою отличалась наша литература за семь или за восемь лет пред тем, это издание действительно было
событием, не только
литературным, но и общественным.
Он мог подаваться, особенно после
событий 1861–1862 годов, в сторону охранительных идей, судить неверно, пристрастно обо многом в тогдашнем общественном и чисто
литературном движении; наконец, у него не было широкого всестороннего образования, начитанность, кажется, только по-русски (с прибавкой, быть может, кое-каких французских книг), но в пределах тогдашнего русского «просвещения» он был совсем не игнорант, в нем всегда чувствовался московский студент 40-х годов: он был искренно предан всем лучшим заветам нашей литературы, сердечно чтил Пушкина, напечатал когда-то критический этюд о Гоголе, увлекался с юных лет театром, считался хорошим актером и был прекраснейший чтец «в лицах».
Когда в «Русском вестнике» М. Н. Каткова был напечатан мой рассказ «Запечатленный ангел», то в некоторых периодических изданиях, при снисходительных похвалах моему маленькому
литературному произведению, было сказано, что «в нем передано
событие, случившееся при постройке киевского моста» (разумеется, старого).
— Упоминание об оперетте Р. Планкетта, очевидно, связано со скандальным
событием театральной хроники: в «Русском календаре на 1885 год А. Суворина», в отделе «Русская летопись», под 7 января 1884 г. напечатано: «Известный антрепренер Лентовский, за постановку 6-ти опереток без разрешения авторов, приговорен Московским окружным судом к заключению в смирительном доме».] в пользу раненных в битве Б. Маркевича с Театрально-литературным комитетом 1 руб.
Эта краткая запись о действительном, хотя и невероятном
событии посвящается мною досточтимому ученому, знатоку русского слова, не потому, чтобы я имел притязание считать настоящий рассказ достойным внимания как
литературное произведение.